Неточные совпадения
— Нет, вы подумайте: XIX век мы начали Карамзиным, Пушкиным, Сперанским, а
в XX у нас — Гапон, Азеф, Распутин… Выродок из евреев разрушил сильнейшую и, так сказать, национальную политическую партию
страны, выродок из мужиков, дурак деревенских
сказок, разрушает трон…
По целым часам, с болезненным любопытством, следит он за лепетом «испорченной Феклушки». Дома читает всякие пустяки. «Саксонский разбойник» попадется — он прочтет его; вытащит Эккартсгаузена и фантазией допросится, сквозь туман, ясных выводов; десять раз прочел попавшийся экземпляр «Тристрама Шенди»; найдет какие-нибудь «Тайны восточной магии» — читает и их; там русские
сказки и былины, потом вдруг опять бросится к Оссиану, к Тассу и Гомеру или уплывет с Куком
в чудесные
страны.
В своей полувосточной обстановке Зося сегодня была необыкновенно эффектна. Одетая
в простенькое летнее платье, она походила на дорогую картину, вставленную
в пеструю раму бухарских ковров. Эта смесь европейского с среднеазиатским была оригинальна, и Привалов все время, пока сидел
в коше, чувствовал себя не
в Европе, а
в Азии,
в этой чудной
стране поэтических грез, волшебных
сказок, опьяняющих фантазий и чудных красавиц. Даже эта пестрая смесь выцветших красок на коврах настраивала мысль поэтическим образом.
Воротился из Австралии Энрике Борбоне, он был дровосеком
в этой чудесной
стране, где всякий желающий легко достает большие деньги, он приехал погреться на солнце родины и снова собирался туда, где живется свободней. Было ему тридцать шесть лет, бородатый, могучий, веселый, он прекрасно рассказывал о своих приключениях, о жизни
в дремучих лесах; все принимали эту жизнь за
сказку, мать и дочь — за правду.
Это была живая картина к той
сказке и присказке: полусумасшедший кривой дворянин, важно позирующий
в пышном уборе из костюмерной лавки, а вокруг его умная, но своенравная княгиня да два смертно ей преданные верные слуги и друг с сельской поповки. Это собралась на чужине она, отходящая, самодумная Русь; а там, за стенами дома, катилась и гремела другая жизнь, новая, оторванная от домашних преданий: люди иные, на которых
страна смотрела еще как удивленная курица смотрит на выведенных ею утят.
— Не бойся смерти, Суламифь! Так же сильна, как и смерть, любовь… Отгони грустные мысли… Хочешь, я расскажу тебе о войнах Давида, о пирах и охотах фараона Суссакима? Хочешь ты услышать одну из тех
сказок, которые складываются
в стране Офир?.. Хочешь, я расскажу тебе о чудесах Вакрамадитья?